Благоверие

[Rustam]

Зди друва, фрия братар Хварнахвант, Арьяс ча виспе!
Здравствуйте, дорогой братар Фаррух, друзья и все!

[Farroukh]

�?так, вернемся к дискуссии.
Дорогой Рустам, я все же убежден, что алтари типа Апам-Напат (т. е. алтари с возжиганием жидкой нефти) применялись на территории нынешнего Азербайджана. Мое мнение основано на том, что в других странах распространения зороастризма, в отличие от Азербайджана, газонефтяные месторождения не имели выходов на поверхность. �?ракские и кувейтские нефтяные пласты залегают глубоко от поверхности, и потому зороастрийцы в те времена использовали древесину, а не нефть или газ.
�? посему мнение Ахундова вполне обосновано.

[Farroukh]

Географическое положение Абшеронского полуострова, его изолированность, известная замкнутость, вызванная примыкающими большими безводными полупустынными пространствами, почти полное отсутствие строительного леса, изобилие высококачественного строительного и облицовочного камня и, наконец, специфические историко-бытовые и социально-экономические условия не могли не наложить определенный художественно-эстетический отпечаток на его архитектуру [1].
Удобные бухты, пересечения многих караванных и морских путей, залежи соли, нефти и свободный выход на поверхность земли нефтяного газа послужили причиной возникновения еще в глубокой древности самобытных и неповторимых памятников культуры.
Естественные огни в те отдаленные времена отождествлялись с божеством и привлекали множество верующих и паломников. Горели эти огни у подножия холмов по берегам Каспия, а крупное поселение, возникшее вокруг одной из групп естественных огней, постепенно переросло в город-крепость Баку, огненную столицу священных огней ([2], с. 150).
Как говорил М. Ж. Сен-Мартен, французский востоковед начала XIX века: «Город Баку издревле почитался … персами как священное место ввиду наличия многочисленных источников нефти и свободных выходов на поверхность земли газов, пылавших естественными огнями. Во многих местах эти «вечные» огни поддерживались огнепоклонниками, создававшими целую группу алтарей и храмов огня. Город Баку был превращен своими правителями и их подданными в место служения огню» ([3], с. 153).
Некоторые исследователи отмечали в своих работах древнее происхождение Баку. Английский ученый Флиндерс Петри считал тождественным название Баку «Bakhau», отраженному в египетской мифологии в «Книге мертвых», древние тексты которой относятся к концу III тысячелетия до н. э. ([4], с. 41-45).
Откуда произошло название города Баку? Этот вопрос очень подробно разработан в книге С. Ашурбейли, которая попыталась установить его этимологию, проследив и объяснив видоизменения, произошедшие в течение длительного исторического периода. Вероятнее всего, оно произошло от слов, звучащих как «бак» или «баг», означающих в индоевропейских языках «бог», «солнце». На санскрите «bhaga» – солнце, луна, в авестийском и древнеперсидском – «бага» – бог [5]. Слово «бага» встречается в Бехистунской надписи VI в до н. э. в значении «бог» [6].
�?нтересным и характерным было то, что в каждом из поселений Абшерона горели неугасимые огни, находились капища, жертвенники и храмы огнепоклонников. Этот факт отмечался армянскими историками V-VIII вв. Одним из таких священных городов был город Багван или Багуан, упоминаемый Моисеем Хоренским в V в. ([7], с. 143, 144), Ананием Ширакаци в VII в. ([8], с. 51) и Гевондом в VIII в., который упоминает город Атши-Багуан ([9], с. 71, 72). С. Ашурбейли считает, что Атши – это искаженное Атеш – огонь, а название Атеши-Багуан – «огни Багуана» (место священных огней). Кесрави Тебризи, ссылаясь на данные вышеуказанных историков раннего средневековья, отождествлял Багаван и Атеши-Багуан с древним Баку и значение этого слова объяснил как «город Бога» или «места Бога». Он писал: «Город назывался так, потому что в нем находился один из главных храмов огнепоклонников» ([10], с. 42) Вероятно, имелся в виду башенный храм, прозванный впоследствии «Девичьей Башней», потому что он, действительно, своей величиной и выразительностью резко отличался от окружающих его мелких храмов огнепоклонников и, по всей вероятности, считался главным храмом.
Низами в своей поэме «�?скендер-наме», говоря об Азербайджане, писал: «Был тут некий огонь, а вокруг него камень, «Худи-сузом» в народе звался этот пламень. В золотых ожерельях склонялись перед ним сто эрпатов. Неверными он был ценим» ([11], с. 598). Худи-суз – буквально «сам по себе горящий», возможно, речь идет о горящей нефти или газе ([11], с. 838).
Скорее всего, имелись в виду вечные самовозгоравшиеся огни на каменистых холмах бакинской бухты. В стихотворении говорится, что перед огнем склонялись украшенные золотыми ожерельями сто эрпатов. Речь идет о ста жрецах-магах, а склониться перед священными огнями все вместе они смогли бы только в большом храме.
Большим храмом, поярусно расположенные помещения которого были в состоянии легко вместить сто и более жрецов-магов (эрпатов), мог быть бакинский башенный храм Мидийско-Абшеронского типа, а может быть и группа таких храмов, из которых до нашего времени дошел лишь один под названием Гыз галасы (Девичья башня). Это можно предполагать еще из следующих строк. «Был тут некий огонь, а вокруг него камень». В бакинском храме имеем «Худи-суз», т. е. огонь, сам по себе горящий, а вокруг него камень – круглые каменные стены башни. Низами, видимо, в XII в. располагал определенными историческими источниками, повествовавшими о вечных огнях Азербайджана и других событиях, связанных с древней доисламской религией – зороастрийским огнепоклонничеством древнему Ахура Мазде. Эмблемой этой религии Низами назвал «Пламень птицы рассвета» ([11], с. 71), т е солнце, изображенное в виде крылатого диска ([12], с. 59,74, [13], с. 132).


Фравахар

Появление в глубокой древности на Абшероне такого большого башенного храма, как мы ниже постараемся доказать – Ахура Мазды и шести Амеша Спента окружило храм ореолом легендарных сказаний, неизменно связывающих с ним переживания одной молодой девы, символом страданий которой как бы являлась эта башня ([14], с. 155). Наиболее популярна следующая легенда о Девичьей башне: в древности один овдовевший владетель г. Баку решил жениться на своей дочери. Та, придя в ужас от предстоящего брака с отцом, поставила условие – построить для нее башню. Когда башня была построена то она, в одном варианте, заперлась в ней (�?. Березин), а в другом бросилась с ее верхней площадки в море (С. Гмелин) ([15], с. 33-3. Простота конструкции, отсутствие подробностей и мусульманских наслоений позволяют отнести эту легенду о бакинской башне к глубокой древности ([10], с. 134; [16], с. 36).
Вероятнее всего, древний храм Ахура Мазды и шести Амеша Спента был сильно реконструирован в эпоху Сасанидов, когда зороастризм вновь обрел силу, став догматической государственной религией. К этому периоду относится реконструкция, произведенная в храме, где в круглый газовый стояк, аккуратно вытесанный из известняка и, видимо, сильно обветшавший, особенно на уровне ритуальных ниш, был установлен на чистом известняковом растворе гончарный газопровод.


Ритуальная ниша нижней части башни


Ритуальная ниша верхней части башни

Несмотря на глубокую древность происхождения вышеприведенных легенд, относящих нас к временам митраизма и маздаизма, все же сохранившиеся в них местные названия: города Баде-Кубе (Баку), ветров – хазри (норд), гиляни, гилавари, фарси (моряна) и т. д. ([2], б. с. 149, 150) – показывают, что речь идет о Девичьей башне, хотя в те времена, видимо, имелось немало и других храмов.
По мнению ряда исследователей, Мидия является родиной религии Заратуштры ([17], с. 1 и в ней, если судить по ассирийским рельефам из Дур-Шаррукина, зародился и развивался один из типов башенных храмов. В древней Мидии основным строительным материалом был глиняный кирпич, высушенный на солнце (сырец). Для того чтобы строить из сырцового кирпича высокие полые внутри башенные постройки, необходимо было для прочности принимать значительную толщину стен ([18], т. 39; [19], [20], р. 34, 4 и, кроме того, обязательно с массивным контрфорсом, который постепенно настолько слился с ритуальным образом храмов, что, видимо, впоследствии его возводили и тогда, когда в этом не было нужды, а башня, возводимая из камня, спокойно могла бы стоять и без контрфорса – Девичья башня в Баку ([21], с. 4, 5).
Вероятно, став неотъемлемой частью храма, этот выступ уже играл определенную ритуальную роль своей формой и, возможно, направлением в сторону восходящего светила, создавая поверху башни добавочную площадь, по всей вероятности, использовавшуюся во время обряда зороастрийского богослужения и пения гимнов. Храмы и жреческие олигархии древнего мира, как правило, были освобождены от государственных повинностей и налогов. В древних храмах скапливались несметные богатства, и не раз бывало, что государство испытывало нужду, в то время как храмы богатели ([22], с. 115). Поэтому для храмов древнего мира было под силу строительство грандиозных по тому времени культовых сооружений, какими являются храмы, изображенные на ассирийских рельефах, и бакинский башенный храм.
При основании городов и разделе земель всегда выделялся «священный участок» ([22], с. 83). Примыкающие к бакинскому башенному храму остатки стен с полукруглыми башнями-контрфорсами, видимо, ограждали в свое время такой священный участок, в котором находились более мелкие храмы, жилые и хозяйственные постройки для служителей культа огня, и других лиц, в той или иной мере связанных с нормальным ходом жизни храмовой общины.
Построенные в основном из сырцового кирпича, мидийские храмы за многие века превратились в оплывшие глиняные холмы, и лишь бакинский храм, возведенный из прочных известняковых камней, но с толщиной стен, присущей для сырцовых кирпичей, сумел выстоять до настоящего времени.
Необычность башни вызывала и вызывает по сей день много разноречивых предположений о ее назначении и датировке, но никто не задумался о самом главном – под чьим влиянием, на базе какой архитектуры возникла на Абшероне башня, которая с периода ее возникновения не имеет аналогов ни в средневековом, ни в более позднем башенном строительстве как в Закавказье, так и на всем Ближнем и Среднем Востоке. Отсутствие аналогов, по всей вероятности, послужило причиной того, что фактически никто из исследователей, описывавших Девичью башню, не останавливался подробно на этом уникальном памятнике глубокой старины.
Неясность творческих основ происхождения бакинского храма не раз вызывала недоумение у исследователей. Некоторые из них, инстинктивно чувствуя и искренне сознавая все то, что приписывают «Девичьей башне», как-то не прилагается к ней, писали, что до настоящего времени все еще не разгаданная, полная неизвестности, привлекает взоры всех – «Девичья башня» ([23], с. 10)
Созданный как культовое сооружение и никакого отношения не имеющий к оборонительным башням, бакинский храм только после победы исламской религии использовался как наблюдательная башня, как маяк и, судя по работам Сеид Яхья Бакуви, продолжал использоваться как обсерватория для наблюдения за небесными светилами. Поэтому он так отличается от средневековых оборонительных сооружений Абшерона, являясь творением иного, более древнего мира, с иными канонами архитектуры и строительства.
Бакинский храм, несомненно, подвергался многим реставрациям и перестройкам, о чем свидетельствует явно позднего происхождения плита, видимо, случайно и неаккуратно вделанная в кладку, не над главным входом, а где-то сбоку, на высоте 14 м в верхней полосатой ее части (рис. 4). На этой плите выгравирована куфическая надпись, гласящая «гоббе (купол, свод, небесный свод) Масъуда, сына Давуда» ([24], с. 19). Судя по этой надписи, это надгробная плита, которой во время ремонта заделали выбоину на башне.


Случайная надгробная надпись, вмонтированная в башню во время ремонта

Башня была реставрирована в XIX в. в верхней части русским военным ведомством, а в последний раз в 60-х годах XX столетия. Все реставрационные работы, кроме венчающей части, в общем почти не изменили облика храма, правда, в интерьере появились некоторые детали, видимо, более позднего времени, которые дали возможность отдельным исследователям предполагать, что башня возводилась в два приема: первые четыре этажа, как они утверждали, были древнего происхождения, а верхние четыре этажа надстроены в XII в. Не имея ничего для доказательства этого предположения, они просто повторяли гипотезу Дж Александровича-Насифи и ссылались на вышеуказанную плиту, вделанную в башню ([14], с. 160).
Дж. Александрович-Насифи, по всей вероятности, видя разное оформление фасадов Девичьей башни, нижнюю гладкую и рубчатую верхнюю, как неспециалист в архитектуре, мог предположить, что башня строилась в два приема. Но странно, что на протяжении почти пятидесяти лет после выхода в свет его статьи отдельные архитекторы, не взирая на цельность объемно-пространственной композиции и архитектурно-планировочного решения, продолжают в своих исследованиях без всяких доказательств утверждать, что башня строилась в два приема.
Ближайшее рассмотрение конструкций башенного храма показывает, что он построен по принципу строительства архаических монументальных сооружений. Об этом говорят редкая толщина стен (5 м у основания), большая высота (117 ступеней от отметки второго этажа до верхней площади кровли).
В храме имеются узкие окна, слабо освещающие нижние площадки лестницы, колодец с питьевой водой. В стене башни с западной стороны проходила гончарная труба слабого обжига, частично сохранившаяся до настоящего времени в совершенно чистом виде, к которой в каждом этаже подходят ниши с молитвенными очагами.
Почему-то явно культовое сооружение – храм с семью ритуальными этажами, имевшими семь алтарных ниш с горевшими в них когда-то «вечными» огнями и без единых оборонительных приспособлений, было ими причислено к типу крепостных сооружений, а чистая гончарная труба и вышеприведенные алтарные ниши названы санитарными сооружениями для собиравшихся в ней, по фантазии автора, во время осады 200 женщин и детей ([14], с. 156). Непонятно так же, как исследователи-архитекторы могли это древнее культовое сооружение лишь потому, что оно башенного типа, причислить к крепостным сооружениям. В одном лишь был прав Дж. Александрович-Насифи, говоря, что трудно допустить возникновение храма огня в период арабо-мусульманского владычества ([14], с. 156). Этот храм возник за много веков до прихода арабов на базе более древней строительной культуры и религии.
Проф. В. М. Зуммер утверждал, что поэтажные ниши являлись ритуальными очагами ([25], с. 5; [26], с. 77). Полутемные, круглые в плане, без всякого оформления комнаты, перекрытые плоскими сферическими куполами, с круглыми отверстиями в центре, имели расположенные по одной вертикали ритуальные ниши-очаги, в которых горели неугасимые священные огни, одновременно освещавшие темные входы в ритуальные помещения.
В указанном газовом стояке, видимо, на уровне поэтажных ритуальных ниш устанавливалась специальная гончарная секция, к сожалению, не сохранившаяся ни в одном этаже, имевшая небольшой отвод-горелку, направленный кверху, через который выходил газ, постоянно горевший во всех семи святилищах храма. Бакинский башенный храм семи богов был впоследствии, скорее всего в эпоху Сасанидов, превращен в чисто зороастрийское культовое сооружение, где всегда должен был гореть неугасимый огонь, которому они поклонялись, о чем упоминается в древних легендах, посвященных этому храму.


Обмерный чертеж гончарных секций газового стояка башенного храма (исполнен Д. А. Ахундовым)

Необходимость установки гончарных секций в имеющиеся габариты каменного колодца (D=0,45 м) заставила изготовлять необычные гончарные секции высотой 42 см, суживающиеся книзу и вдеваемые в верхнюю гладкую часть предыдущей секции, т. е. без утолщения с наружной стороны. Таким образом, вся внутренняя поверхность газового гончарного стояка через каждые 31 см имеет суживающийся на 2,4 см ободок шириной 9 см.
Этот газовый стояк, собранный из одинаковых по форме и размерам неполивных гончарных секций, согласно реконструкции, проходит от первого этажа до семи каменных труб, установленных по верху башни и к которым подходила труба, подводившая газ, постоянно горевший семиглавым пламенем, венчая башенный храм яркой огненной короной.


Реконструкция древнего башенного храма, VIII-VII вв. до н. э. (по Д. А. Ахундову)

При посещении в конце 20-х и начале 30-х годов Девичьей башни было выяснено, что гончарная газовая труба в те годы была лишь частично разбита, от пола каждого этажа примерно 15-25 см, что подтверждается рисунками и фотографиями, опубликованными в статье Дж. Александровича-Насифи ([14], р. 23, 30, 31, 32). Пол ниш не имел и не имеет уклона в сторону трубопровода. Визуальное обследование внутренних стенок трубопровода показало, что он чист и не имеет грязных пятен и отложений солей. Стенки газопроводной трубы, имея один ровный бледно-розовый цвет гончарных изделий слабого обжига, не могли служить канализационными отводами и сохраниться в такой чистоте. Так, неправильно обрисованная конструкция гончарной трубы дала возможность некоторым исследователям, не проводив ее лично, впоследствии так же утверждать, что труба в башне канализационной, а ритуальные ниши огня – поэтажными уборными ([14], с. 156). Дж. Александрович-Насифи, не архитектор по специальности, мог случайно высказать столь неправильное предположение. Видимо, подробно не изучив конструкцию стояка, отдельные исследователи, уже архитекторы по специальности, продолжали оставаться на этой ошибочной точке зрения. Таким образом, никак нельзя предположить, что эти ниши могли служить «ретирадами» (санитарными узлами).
Бакинский храм имеет в первом этаже как бы преддверие и семь этажей святилищ с алтарями огня в виде поэтажных ниш ([25], с. 5, [25], с. 77; [27], с. 13), где горели «вечные» огни. За нишами проходи в древности каменный газовый стояк. От него специальные каменные выступы с отверстием подводили газ в нишу-алтарь, которые со временем, будучи, видимо, без металлической оковки, обгорели и выкрошились. В эпоху Сасанидов, скорее всего во времена Шапура I и наставника царя царей верховного жреца (магупата) всего государства Картира, который укреплял единую веру и основывал храмы огня ([28], с. 16), одряхлевший храм в г. Баку, видимо, был подвергнут крупной реконструкции, во время которой в каменную газовую трубу был вмурован гончарный стояк слабого обжига без поливы (рис. 5).
Бакинский башенный храм, согласно обмерным чертежам, имеет внутреннюю высоту, равную от пола первого этажа до пола верхней открытой площадки 28,0 м. Внешние размеры башни со стороны входа, с учетом цокольной части и парапета, примерно равны 32 м, а со стороны моря за счет резкого падения уровня скалы высота доходит до 35,0 м. Такая высота в те отдаленные времена встречалась очень редко.


Планы башенного храма с указанием на нем семи ритуальных тумб-горелок (по Д. А. Ахундову)


Графический анализ башенного храма (по Д. А. Ахундову)


Башенный храм в г. Баку
�?нтересна система членения фасадов бакинского башенного храма по вертикали на три основные части: 1) основание из камней неправильной формы, как бы сливающихся с выступающей скалой; 2) гладкая часть башни, решенная горизонтальными рядами аккуратно обтесанных камней; 3) верхняя часть, решенная аккуратным чередованием попеременно выступающих и втопленных рядов каменной кладки с завершением в виде плоского валика и гладкого парапета, ограждающего верхнюю ритуальную площадку. На парапете до реконструкции возвышались семь тумб-горелок.
Древнему зодчему, творцу этого по тому времени строительного чуда, удалось добиться столь сильной выразительности тем что, поставив на треугольную в плане скалу башенный храм, состоящий из двух вертикальных объемов, он сумел слить их в одно целое здание. Разбив оформление стен на гладкую нижнюю часть и на пластично решенную верхнюю, автор не разделил два разных в плане объема на одинаковые по вертикали части.
Как показывает анализ, толщина всех средневековых башен на уровне первого этажа колеблется от 2,11 до 1,20 м, так как сравнительно высокая техника строительства средневековых мастеров подсказала им более рациональное решение построек, где 2,0 м толщина была более чем достаточна для прочности самой башни и устойчивости против таранов противника во время осады. Поэтому если предположить, что в XII в. башня была бы надстроена новыми четырьмя этажами, то, конечно, средневековый мастер не продолжал бы эту невероятную для камня известняка толщину, равную на уровне 4-го этажа башни примерно 4,5 м, а возвел бы стены своих этажей в размерах от 2,0 до 1,2 м. Возводя даже новые башенные постройки, зодчие средневековья сооружали их с инженерной логичностью, придавая нижним этажам необходимую, с оборонительной точки зрения, толщину стен и сокращая ее в верхних этажах, где эта толщина была излишней. В пример можно привести донжон второй бакинской крепости IV-I вв. до н. э. ([29], с. 50, 52), многие боевые башни Абшеронского полуострова с VIII по XII в. и, наконец, боевую башню XVI в. в селении Джары ([30], с. 339). Несмотря на оборонительное назначение этой 6-этажной башни, выполненной из твердого камня, толщина стен ее равна 1,0-1,2 м на уровне пола первого этажа и вдвое уже на уровне пола 4-го этажа. В существующем же башенном храме мы видим, что стены равномерно утончаются от 5,0 м на первом этаже до 4,0 м на восьмом этаже. Это лишний раз подтверждает, что так называемая «Девичья башня» была задумана и осуществлена строительством одновременно, от начала до конца.
Архитектурно-конструктивная логичность и целесообразность этого архаического сооружения прослеживаются как в решении наружного объема, так и в трактовке внутреннего пространства. Наружное утончение башни идет одновременно с небольшим внутренним расширением, что создало возможность постепенно увеличивать в каждом следующем этаже площадь помещения. Уменьшив на 1 метр поверху толщину наружных стен, где она по конструктивным соображениям не нужна, зодчий доказал, что он еще и хороший инженер. Обращенная на северо-восток, почти гладкая с небольшой вогнутостью стена, объединившая выступ и башню, благодаря правильной постановке самого сооружения и закруглениям с обеих сторон, легко обтекается северо-западным ветром «нордом». Узкие окна, решенные двумя рядами на разных уровнях благодаря расширению их внутрь и, особенно, к низу, слабо освещают нижнюю лестничную площадку, но не дают возможности увидеть основание башни. Это доказывает, что окна служили для вентиляции, освещения, а главное для наблюдения за восходящим светилом и звездами, поэтому не могли служить оборонным целям.


Графический анализ, объясняющий оптимальную аэрацию продуктов сгорания газов в башенном храме при северо-западном ветре «норде» (составлен Д. А. Ахундовым)


Графический анализ, объясняющий оптимальную аэрацию продуктов сгорания газов в башенном храме при юго-восточном ветре – моряне (гилявари) (составлен Д. А. Ахундовым)

Все окна расположены с подветренной стороны, защищены выступающим контрфорсом и обращены на юго-восток, в сторону восходящего солнца и его зенита, туда же, куда направлен контрфорс башни. Формообразование башенных храмов являлось, конечно, следствием не только решения плана, но и хорошо продуманной, гармонично связанной во всех своих звеньях архаичной конструктивной системы. Древний зодчий, разработав систему статического равновесия, исходил, вероятно, из вышеуказанного канона, созданного на основе древних храмов, возводившихся из сырцовых кирпичей, отсюда такая конструктивно не нужная толщина стен бакинского храма. Красота и незабываемость образа бакинского башенного храма не зависят от декоративных приемов оформления его фасадов, а заключаются в художественной логике и тектонике основных композиционных элементов сооружения его общих архитектурных форм, зависящих главным образом от правильного соблюдения пропорциональных соотношений.
Строгая закономерность решения образа храма в целом и взаимосвязанность отдельных частей его между собой, полностью опровергают предположение некоторых исследователей, считающих, что башня строилась в два приема ([14], с. 156;) первая гладкая и вторая ребристая.
Здание храма представляет собой целостный организм, решенный предельно просто, четко и гармонично, именно в его простоте заключена истинная красота и выразительность. Мидийцы и каспии были последователями зороастрийской религии, и поэтому их памятники олицетворяли законы и требования, предъявляемые их религией.

Литература

1. Горчакова Н. Г., Мель Р. К., Щеблыкин �?. П. Крепостные сооружения Апшерона. ААЭН. М., гос. арх. изд-во, 1947.
2. Фитуни А. П. а) Легенда о Баку и Девичьей башне. �?звестия «Азкомстарсис». Баку, 1927; б) Бакинская Девичья башня. �?звестия «Азкомстарсис», вып. 3. Баку, изд. «Азкомстарис», 1927.
3. Sarma G., Negl J. The Saka-Kushans in the central Ganga Valley. ТМКЦАКЭ, t. II. М., 1975.
4. Flinders Petrie. Origin of the Book of the Dead Ancient Egypt. 1926. June. Part II.
5. Ахундов Д. А., Ахундов М. Д. Культовая символика и картина мира, запечатленная на храмах и стеллах Кавказской Албании. IV Международный симпозиум по грузинскому искусству. Тбилиси, 1983.
6. Абаев В. �?. Персидский топоним (xunsar). Топонимы Востока. М., изд-во восточной литературы, 1969; б. Сборник. �?ранские языки. Л., «Наука», 1945.
7. Хоренский М. �?стория Армении. Перев. с армянского Н. Эмина. М., 1858.
8. Армянская география VII в. п. р. х. Текст и перевод К. Патканова. СПб, 1877.
9. Гекатей Милетский. Землеописание. В. В. Латышев. �?звестия древних писателей о Скифии и Кавказе, т. I. СПб., 1903.
10. Ашурбейли С. Б. Очерк истории средневекового Баку. �?зд. АН Азерб. ССР, 1964.
11. Низами. Пять поэм. �?скендер Наме. М., изд-во худ. лит., 1968.
12. �?егер О. �?стория древняя. СПб., изд. А. Ф. Маркса, 1894.
13. Дьяконов М. М. Очерк истории древнего �?рана. М., изд-во «Восточная литература», 1961.
14. Александрович-Насифи Дж. Девичья башня в Баку. �?звестия Азкомстарис, третий выпуск. Бакполиграф. Баку, 1927.
15. Прокопий из Кесарии. Войны с готами. Перев. С. Кондрашева. М., изд. АН СССР, 1959.
16. Пахомов Е. А. «Девичья башня» и ее легенда. �?зв. Азерб. Археологического комитета, вып. 1. Баку, Азкомстарис., 1925.
17. Маковельский А. О. Авеста. Баку, изд. АН Азерб. ССР, 1960.
18. Акопов З. Г. Место градостроительства в истории общества. Уч. Зап. АзП�?, сер. X, №4. �?зд. АзП�?, 1975.
19. Ахундов Д. А., Омаров О. М. Методика реставрации отдельных древних поселений Азербайджана и Грузии. Первая научно-техническая конференция ТбилЗН�?�?ЭПа. Тбилиси, Мецниереба, 1973.
20. Дьяконов �?. М. история Мидии. М-Л., изд-во АН СССР, 1956.
21. Ахундов Д. А. К истории возникновения башенных храмов зороастрийцев мидийского типа на Ближнем Востоке. XIII Международный конгресс по истории техники. М., «Наука», 1971.
22. Ямпольский З. �?. Древняя Албания III-I вв. до н. э. Баку, изд. АН Азерб. ССР, 1962.
23. Щеблыкин �?. П. Памятники азербайджанского зодчества эпохи Низами. Баку, изд. Аз. ФАН, 1943.
24. Ашурбейли С. Б. О датировке и назначении Гыз галасы в крепости. �?зв. АН Азерб. ССР, №3. Баку, Элм, 1974.
25. Зуммер В. М. Художественные памятники Азербайджана. Баку. Азкомстарис, 1926.
26. Зуммер В. М. �?скусство Азербайджана. (Типологический очерк). �?звестия Кавказского историко-архитектурного института, т. III. Баку. Азкомстарис, 1927.
27. Ахундов Д. А. Палеоэстетические особенности развития архитектуры стран Ближнего Востока. Уч. зап. АзП�?, сер. X, №2 (19). Баку, изд. АзП�?, 1973.
28. Литвинский Б. А. Древние кочевники «Крыши мира». М., «Наука», 1972.
29. Ахундов Д. А. Местоположение и архитектура второй Бакинской крепости. �?зв. АН Азерб. ССР, сер. «�?стория, философия, право», №1. Баку, Элм, 1973.
30. Усейнов М., Бретаницкий Л., Саламзаде А. �?стория архитектуры Азербайджана. М., Г�?З лит. По строительству, архитектуре и стройматериалам, 1963.

[Bahman]

Фаррух-бро!
Этому всему да висеть бы на сайте...

Джамшид! Ты давно обещался фаррухов перевод путешествия Модди заделать статьей на сайте.
�? вот это все про Азербайджан - все это, я считаю, должно там быть...

[Farroukh]

Я тоже так думаю, бро...
Кстати, как там с материалами по Средней Азии?

[Ahum-Darsh]

Farroukh, огромное спасибо! *))) Вот бы возродить Это Совершенство! *)))